Барнаульский пивоваренный завод: Возвращение миноритария

Корпоративный шантаж стал вполне легальным видом экономической деятельности
 Гринмейлинг — явление в российской экономике не новое. Однако в последнее время оно стало модным бизнесом, причем имеющим законодательную основу. По сути, вымогатель не нарушает никаких нормативных актов, используя для нападения на компании положения ФЗ № 208 «Об акционерных обществах», которые призваны защищать права мелких акционеров. На руку ему играют и многочисленные пробелы, и неточности нормативных актов. Используя экономическую риторику, гринмейлер с открытым забралом борется за повышение эффективности, рост капитализации, защиту миноритариев от набивающих свой карман собственников, не дающих, по его заверениям, развиваться предприятию. В качестве текущих примеров таких «злоупотреблений правами» в Сибири (с определенными оговорками) можно привести конфликты в новосибирских компаниях «Топ-книга» и «Термофор», в Барнаульском пивоваренном заводе (БПЗ), красноярском заводе холодильников «Бирюса».

Как правило, заявленные цели, которые преследуют корпоративные шантажисты, серьезно отличаются от реальных. Очевидно, что большинством гринмейлеров движут два базовых стремления — получение крупных денег за принадлежащую им малую толику активов или доступ к распоряжению ресурсами. Вариации, конечно, возможны, но поведенческая модель достаточно типична.

Губит людей не пиво
 Насколько безнаказанно в своих формально законных действиях позволяет вести себя миноритарным акционерам сегодняшнее законодательство, можно убедиться на примере ОАО «Барнаульский пивоваренный завод». Стабильно работающее предприятие, входящее в десятку крупнейших налогоплательщиков Алтайского края, сегодня вынуждено отвлекать часть своих ресурсов для противодействия гринмейлингу.

Текущая конфронтация миноритарных акционеров с менеджментом завода уходит корнями в 2005 год. В этот период было принято решение о глобальной реконструкции завода, который с момента своего основания в 1978 году фактически не модернизировался. Реконструировать предприятие предполагалось в три этапа — обновить варочное производство, цеха розлива, а затем установить новые цилиндро-конические танки (ЦКТ), чтобы увеличить мощность производства. Предполагалось, что реализация плана позволит БПЗ выпускать 10 млн декалитров пива в год.

Однако случилось так, что в 2006 году из органов ФСБ уволился заместитель начальника службы, один из акционеров завода Виктор Столков, имеющий около 11% акций. Чуть позже он стал председателем совета директоров. Когда акционеры приняли решение избрать на должность генерального директора наемного менеджера, с подачи Столкова на это место был приглашен Александр Седаков. Его избрание было связано с тем, что кандидат на директорский пост дал акционерам ряд впечатляющих обещаний. В частности, довести чистую прибыль предприятия до 200 млн рублей, в то время как максимальная прибыль, полученная заводом в 2006 году, составляла 76 млн. С этого момента процесс будущей конфронтации принял необратимый характер.

Изучив ситуацию изнутри, новый директор, очевидно, понял, что заявленный рост прибыли с имеющимся технологическим потенциалом завода невозможен. Тогда Седаков предложил совету директоров классическую схему минимизации налогов — фактическую передачу мощностей завода в аренду нескольким десяткам вновь созданных малых предприятий (другими словами, дробление предприятия на ЧП и ООО). Надо ли говорить, что инициатива нового директора вызвала у мажоритариев отрицательную реакцию. Учитывая историю предприятия, созданный за многие годы бренд, репутацию крупного краевого налогоплательщика, акционеры сочли предложение разбить завод на мелкие компании неприемлемым. В итоге, проработав четыре месяца — с мая по сентябрь 2007 года — и не найдя общего языка с советом директоров, Александр Седаков покинул завод, забрав с собой команду ключевых топ-менеджеров, с которой пришел на предприятие, что на какое то время дестабилизировало деятельность БПЗ. После этого фактически и образовался триумвират миноритариев, в который вошли акционеры завода Николай Нечаев, имеющий 13% акций, Виктор Столков со своими 11% и… Александр Седаков, который после увольнения выкупил в 2009 году у одного из акционеров 1% акций пивоваренного завода. Таким образом, акционеры собрали 25% голосов, что давало им право требовать у общества документы бухгалтерского учета. Они ввели в состав совета директоров своего представителя и занялись вполне «законной» деятельностью — гринмейлингом.

Гринмейлинг в законе
 Многочисленные жалобы со стороны акционеров БПЗ Седакова и Столкова в федеральную службу по финансовым рынкам на непредставление необходимых документов и ограничение доступа к информации о хозяйственной деятельности завода начались практически сразу после их вынужденного политического отступления. ФСФР, как известно, служба обязательная, поэтому руководство пивзавода вынуждено периодически объяснять смысл претензий к акционерному обществу в Новосибирске, в Алтайском отделении ФСФР и даже в Москве.

Между тем Александр Седаков, имеющий, по данным налоговой инспекции, 45% акций небольшого пивного завода в селе Боровиха, стал требовать на правах акционера информацию обо всех контрагентах БПЗ, а также иные коммерческие данные, что не без оснований наводило на мысль о начале определенного этапа конкурентной разведки. При получении отказа следовало очередное обращение в ФСФР и, как следствие, возможность применения со стороны ФСФР штрафных санкций к предприятию и руководству за непредставление информации. А штрафы, надо заметить, у федеральной службы не маленькие — от 500 тыс. до 1 млн рублей. Начались бесконечные судебные тяжбы, объяснения с ФСФР, проверки прокуратуры и других компетентных органов. Кроме того, миноритарии начали активно формировать отрицательный имидж предприятия, представляя БПЗ убыточной компанией. Действительно, никто не отрицал, что в первом квартале 2010 года завод получил убытки. Но это объяснялось лишь тем, что с 1 января 2010 года акцизы были увеличены в три раза. Трехрублевый акциз стал стоить 9 рублей. Чтобы не потерять рынок, руководством были предприняты эффективные и своевременные меры, направленные на удержание рынка. Во втором полугодии ситуация выровнялась, и 2010 год БПЗ закончил с чистой прибылью в 31 млн рублей, при выручке в 1,3 млрд рублей. Налоговые отчисления завода за год составили 573 млн рублей в бюджеты всех уровней. При этом было погашено 105 млн инвестиционного кредита. Всего же предприятие вложило к этому времени в реконструкцию около 500 млн собственных и привлеченных средств (к концу апреля текущего года это позволит ввести в строй новый участок по производству воды, кваса и газированных напитков). Можно ли назвать в данной ситуации действия менеджмента наносящими ущерб предприятию? Не требующий, казалось бы, высшей математики ответ не является для нескольких акционеров завода столь очевидным.

Таковым является другой факт — миноритарии, которые на словах искренне пекутся о благе завода, всеми законными способами мешают осуществлять предприятию производственную деятельность. В порядке вещей через своего проведенного в совет директоров представителя проголосовать против решения о привлечении кредитных ресурсов. Тех самых, на которые закупается, например, солод. Поскольку общество работает с крупными кредитными массами, такое решение вызывает целый ряд последствий. Банк при выдаче кредита просит уведомление об отсутствии корпоративных разногласий. Но в совете директоров, увы, кто-то всегда голосует «против». Кредиты, конечно, выдаются, но на выяснение нюансов уходит время. Случались и более печальные вещи. Например, действия миноритариев привели к тому, что заводу отказали в возмещении части банковской процентной ставки по инвестиционному кредиту (2/3 ставки рефинансирования ЦБР). А это уже можно расценивать как убытки.

К сожалению, Высший арбитражный суд своим информационным письмом № 144 «О некоторых вопросах практики рассмотрения арбитражными судами споров о предоставлении информации участникам хозяйственных обществ» установил, что право участников хозяйственных обществ на информацию обусловлено только самим фактом их участия в обществе. Это письмо фактически развязало руки миноритарным акционерам. Заботясь об интересах добросовестных акционеров ОАО, законодатель вместе с тем дал еще больше прав недобросовестным участникам Общества. Борьба за права миноритариев вместо уравновешивания корпоративных отношений дала противоположный эффект.

Если вкратце, то ранее по действующему закону «Об акционерных обществах» был определен перечень документов, которые компания обязана была предоставить акционерам по требованию. Хозяйственные договоры, например, акционеры получить не могли. После выхода информационного письма № 144 ситуация серьезно изменилась — теперь в обязанность обществу вменяется предоставление документов даже за тот период, когда запрашивающее лицо не являлось акционером. Теперь можно требовать хоздоговоры, контракты, расчетные листки, штатное расписание. В связи с открывшейся законодательной возможностью со стороны миноритариев началось тотальное изъятие документов общества. Только с января по апрель 2011 года пивоваренный завод выдал Александру Седакову по запросам около 3 тыс. документов на 13,8 тыс. листах. Учитывая, что на ответ по запросу законодательство отводит семь суток, а объем запрашиваемой информации, как правило, настолько велик, что сотрудникам приходится работать по выходным, для бухгалтерии пришлось купить специальную тележку для перевозки документов и два дополнительных ксерокса. Запрашиваются документы самого разного содержания начиная с 1993 года. Параллельно на заводе по жалобам акционеров с 2009 года стали регулярно проводиться проверки налоговой инспекцией, прокуратурой, ОБЭП, ФСФР. Факты, указанные в жалобах, конечно, не подтвердились, что в свою очередь стало основанием для жалоб на решения и определения органов, которые не нашли на предприятии состава преступления.

Закону этика чужда
 Вышеописанный тип поведения акционеров БПЗ нацелен, конечно же, не на реализацию собственных прав, а на достижение иных результатов. Это скорее способ максимально эффективного выхода из компании, контроль над которой инициатор гринмэйлинга получить не может. Учитывая, что акции пивзавода не котируются на рынке, продать их практически невозможно. Другого способа выйти из общества, кроме продажи акций другим акционерам, нет. А продать их хочется очень дорого. И в этом, поставленном на поток бизнесе, по имеющейся информации, Александр Седаков уже добился определенных результатов. Так, он вынудил других участников выкупить его долю в ООО «Барнаульский пищевик». В процессе прессинга находится еще одно общество — ЗАО «Профессиональный Банк» (Москва). В отношении и этого общества по жалобе акционера Седакова ФСФР проводит проверки и выносит предписания. Он также обращается с исками к этому обществу и в Арбитражный суд Москвы.

Очевидно, что классические примеры гринмейлинга, подаренные нам Кеннетом Дартом и Алексеем Навальным, говорят только об одном — о незащищенности акционерных обществ перед мелкими акционерами. Акценты нынешнего законодательства заметно смещены в пользу миноритариев, а не всего АО. Поэтому в ситуации с пивоваренным заводом — достаточно типичной, как уже упоминалось, — менеджеры могут сколько угодно говорить о правильной стратегии развития предприятия, модернизации производства, создании эффективной системы мотивации труда, но это никоим образом не успокоит гринмейлеров. К сожалению, эта разновидность малоэтичного, но весьма высокодоходного бизнеса становится все более популярной. Ведь для нее имеются все необходимые предпосылки. К тому же этические моменты законом не регулируются. Именно поэтому проблема корпоративного шантажа должна быть осознана на законодательном уровне. В противном случае под угрозой окажется развитие акционерных отношений в России в целом. Как сказал один экономист, неудивительно, что в стране, где гринмейлинг введен чуть ли не в ранг официально разрешенного вида экономической деятельности, инвестиционный климат характеризуется как отвратительный.