НЕСКОЛЬКО СЛОВ о масштабе национального хмельного бедствия. В год на каждого жителя нашей страны, включая младенцев, приходится 18,7 литра абсолютного алкоголя. Эту цифру не оспаривают даже официальные лица, несмотря на то, что данные Росстата существенно ниже — 10 литров. Разница образуется за счёт нелегального оборота алкогольной продукции. Переведя литры в бутылки и спирт в водку, получим 90 бутылок на человека. Если же учесть, что 80 процентов алкоголя потребляют мужчины, то окажется, что каждый из них (берём лишь возрастной срез от 16 до 65 лет) принимает на грудь в среднем 244 бутылки водки в год. Страшное количество! Неудивительно, что каждый седьмой ребёнок в нашей стране рождается с психическими отклонениями, более 75 тысяч человек в год умирают от болезней, связанных со злоупотреблением алкоголя, и ещё свыше 23 тысяч человек уходят из жизни вследствие отравления алкоголем.
Рынок алкогольной продукции оценивается приблизительно в один триллион 300 миллиардов рублей, подчёркивает первый заместитель руководителя фракции КПРФ в Госдуме Сергей Решульский, и лишь четыре процента этих средств в виде акцизов попадает в бюджет, а всё остальное уходит в карманы тех, кто производит и реализует зелье. Так что и пивное, и водочное лобби ухо держит востро, дабы охранить всяк свою «золотую жилу». Оттого и появляются законы, подобные нынешнему, устанавливающие такой государственный контроль над производством и реализацией алкогольной продукции, из-под которого уйти, как говорится, проще пареной репы.
Известно, что, если спиртзавод загружает свои мощности менее чем на 70 процентов, он нерентабелен. Но российские спиртзаводы, коих в России чуть более ста, показывают в среднем загрузку 32 процента и при этом живут и здравствуют. Для всех, и в первую очередь — для правительства, очевидно, что таким образом предприятия просто-напросто занижают объёмы фактически произведённой продукции. Но остановить этот преступный бизнес контролирующие органы бессильны. Теперь правительство предложило установить минимальную норму использования производственных мощностей, при невыполнении которой лицензии спиртзаводов будут аннулироваться. Однако законопроект содержит оговорку, что в случае невозможности соблюдения нормы предприятиям разрешается приостанавливать использование оборудования, уведомив об этом лицензирующий орган. И ничто не помешает заводу точно так же, как и теперь, гнать спирт на якобы простаивающих линиях.
Предложило правительство ввести ряд ограничений и на розничную продажу алкогольной продукции: например, на прилегающих к детским, образовательным, медицинским, культурным и спортивным учреждениям территориях, в местах массового скопления людей, в ларьках, палатках и других нестационарных торговых точках. Запрещается продавать алкогольные напитки после 23 часов и до 8 часов утра (чтоб, значит, аккурат перед работой страждущие граждане опохмелиться успели). Общественная палата в своём заключении на законопроект отмечает, что в большинстве скандинавских стран, где остро стояла проблема алкоголизации населения, временной запрет действует с 6—7 часов вечера и до 10—11 утра, а также по воскресеньям и во второй половине дня по субботам. Но самое любопытное, что все эти ограничения, вводимые правительственным законопроектом, не касаются пива крепостью до пяти градусов. Между тем в нашей стране ежегодно увеличивается потребление именно пива, и преимущественно за счёт детей и подростков. За 10 лет продажа пенного хмельного напитка на душу населения увеличилась более чем вдвое: с 35 литров до 76,9 литра на человека. Раннее приобщение детей и подростков к слабоалкогольной продукции и пиву в несколько раз увеличивает риск развития алкоголизма, предупреждают медики. Непонятно, чем ещё, кроме интересов пивных магнатов, руководствовались в правительстве, определяя в проекте закона такой льготный режим для хмельных возлияний.
Категорически возразила фракция КПРФ против закрепления в законе нормы, разрешающей продажу питьевого этилового спирта в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях. Известно, что северные народы из-за своих физиологических особенностей наиболее беззащитны перед разрушающим действием алкоголя. А этой законодательной нормой власть обрекает коренные малочисленные народы Севера на вымирание.
Фракция КПРФ поддержала законопроект в первом чтении с условием, что во втором будут приняты поправки по высказанным коммунистами замечаниям. Но навести порядок с оборотом алкогольной продукции можно только введением полной государственной монополии на ее производство и реализацию. Это должно быть сердцевиной законопроекта, подчеркнул Владимир Кашин. Госмонополия позволила бы не только ликвидировать «паленую» водку, но и существенно пополнить федеральный бюджет. В советское время средства от продажи алкоголя, которого производилось и реализовалось по сравнению с нынешним почти в два раза меньше, составляли почти четверть доходов государства. Сегодня львиная доля «пьяных» денег идёт мимо государственного кармана.
Ещё что необходимо сделать, дополняет Сергей Решульский, — это запретить любую, как прямую, так и опосредованную, рекламу спиртных напитков и пива в средствах массовой информации, одновременно пропагандируя трезвый образ жизни. Печально, если кумирами молодёжи становятся герои спонсируемых водочными компаниями сериалов, которые то и дело «закладывают за воротник».
А вообще, конечно, потребление алкоголя в стране определяется не только и не столько запретительными мерами, отмечают коммунисты, а в первую очередь условиями жизни людей, состоянием морали и культуры в обществе, наличием общенациональной цели и многими другими факторами. Но изменения в этих сферах могут произойти лишь на ином социально-экономическом курсе, который идёт вразрез с интересами олигархии, ангажирующей либеральный тандем с его командой.
Накануне праздника, отмечавшегося в СССР как День Советской Армии и Военно-Морского Флота, был повод напомнить власти о том высоком социальном статусе, которым обладали военнослужащие в годы подлинной демократии, и сопоставить его с тем положением, в котором оказались защитники Отечества сегодня. В «часе заявлений» от фракции КПРФ выступил Юрий Афонин. Выпускник военного училища, только начинающий службу, получал 250 рублей, отметил он, а дослужившийся до полковника — уже 500 рублей, что было больше зарплаты инженера, научного работника и чиновника высокого ранга. Нынешняя лейтенантская зарплата в 3—4 раза меньше денежного довольствия советского лейтенанта, который находился к тому же на полном продовольственном обеспечении. Подорван не только престиж военной службы (а последний призыв показал, что число уклонистов выросло на 50 процентов), но и вера граждан в способность армии защитить страну. Между тем военная «реформа» предполагает съёживание Вооружённых Сил. Численность офицерского состава будет урезана на 58 процентов, а всего к будущему году подлежат сокращению три четверти воинских частей.
Выступление министра экономического развития Эльвиры Набиуллиной на «правительственном часе» в Госдуме также продемонстрировало абсолютную недееспособность власти в решении насущных задач, стоящих перед страной. Глава Минэкономразвития подчеркнула, что сохраняется «ряд болевых точек, которые не удалось преодолеть в 2010 году». Не произошло принципиального улучшения инвестиционного климата, продолжается отток капитала, серьёзной проблемой стало ускорение инфляции, наблюдается рост импорта. Причины последнего Э. Набиуллина видит в низкой конкурентоспособности отечественного производства и росте доходов населения, в то же время она признаёт, что люди тратят деньги в основном на продовольствие, а это красноречивее любых слов свидетельствует о низком уровне жизни.
Сергей Штогрин акцентировал внимание министра на проблемах лесозаготовки, заметив, что новая редакция Лесного кодекса лишила старательские артели, малые организации, индивидуальных предпринимателей возможности заготавливать лес. В результате в лесных посёлках, по образному выражению одного лесника, сегодня даже доски на гроб не найдёшь, не то чтобы отремонтировать забор или крышу. Депутат заявил, что готов внести законопроект, исправляющий эту правовую колдобину, и попросил поддержки министерства в решении вопроса.
О наболевшем высказался и член фракции КПРФ, заместитель председателя Комитета по транспорту Сергей Гаврилов: на фоне разговоров о модернизации происходит явное угнетение высокотехнологичных секторов, прежде всего — в сфере авиации и космонавтики. Поддержка государством продаж, формирование экспертного страхового агентства, подготовка и переподготовка кадров для высокотехнологичных отраслей стимулировали бы обновление авиационной промышленности, заметил он.
В диалоге парламента с министром экономического развития Э. Набиуллиной позицию фракции КПРФ представил Сергей Собко.
Выступление председателя Комитета Госдумы по промышленности Сергея СОБКО на «правительственном часе» 22 февраля
ПОЛТОРА ГОДА НАЗАД президент провозгласил курс на модернизацию. И с тех пор мы настолько часто слышим это слово, что возникает большая опасность, как бы мы не заболтали модернизацию, как в своё время демократию.
Минэкономразвития — не рядовое министерство. По своему назначению оно должно выполнять функции «штаба» экономической политики, отвечать за стратегию и тактику модернизации. Посмотрим на программные документы, в рамках которых работает Минэкономразвития. Федеральный закон «О государственном прогнозировании и программах социального развития» принят в 1995 году. Сейчас — 2011-й. Закон явно устарел. Есть Концепция долгосрочного социально-экономического развития на период до 2020 года. По этому документу промышленный рост в России сейчас должен быть почти 6 процентов. Понятно, что концепцию можно сдавать в макулатуру. Наконец, антикризисная программа 2009 года в части промышленного производства вообще не исполняется. Короче говоря, нормотворческая деятельность и плановые показатели правительства и Минэкономразвития не соответствуют задачам и сути курса на модернизацию.
Теперь посмотрим, как он реализуется. Конкретных шагов сделано мало. Всё слышнее голоса тех, кто хочет подменить модернизацию второй волной приватизации. Мол, главное, — распродать остатки госимущества. Нет стратегии модернизации и нет заинтересованности ни со стороны крупного бизнеса, ни со стороны государственной бюрократии. Мы помним, что делали олигархи во время кризиса: выводили оборотные средства в офшоры, шантажировали власть социальными потрясениями, заставляли правительство оплачивать долги за счет госбюджета. Сегодня в сотню «Форбс» входят все наши металлурги. О чём они думают? О модернизации, об инновациях? У них одна мечта — вступление в ВТО. Тогда им обеспечены многомиллионные контракты. И не важно, что остальная часть реального сектора будет просто уничтожена. Олигархам не нужны инновации. Пока их основные фонды не выработают ресурс, пока оборудование не развалится, они ничего делать не будут. Яркий пример — Саяно-Шушенская ГЭС.
Бюрократия находится в абсолютно расслабленном состоянии. Большинство политической элиты не хочет оплачивать модернизацию своими усилиями и отягощать себя ответственностью. Президент верно поставил вопрос: руководство госкомпаний должно нести персональную ответственность за программу инноваций. А то получается — есть миллиардное бюджетное финансирование, но нет мотивации к инновациям.
Надо сосредоточиться на поиске внутренних источников экономического роста, помимо экспорта сырья. Во всём мире экономический рост измеряют количеством рабочих мест — самый чуткий показатель. У нас измеряют ВВП: посчитали доходы от нефти и газа, прибавили стоимость парикмахерских и ресторанов, вроде неплохо получается.
Маленький пример. В эфире одной известной радиостанции был опрос. 82 процента участников заявили, что они бросают заниматься предпринимательской деятельностью и бизнесом. Естественно, что туда звонил не Дерипаска, а простые люди, у которых есть свое небольшое дело. Они не видят перспектив. Это ли не страшный симптом? Как они могут работать, если ещё в прошлом месяце один киловатт-час электроэнергии стоил 3,71 рубля, а сегодня уже 4,32. В оплате газа, к примеру, из 3150 рублей 620 составляет стоимость доставки. Его что, на закорках по заводам носят? Плюс три процента начисляется за калорийность и ещё 30 рублей за тысячу кубов за снабженческо-бытовое обслуживание. Каждый чиновник творит, что хочет. Монополии просто душат реальный сектор.
Каждый из этих примеров — как приговор. Министерство экономического развития есть, а экономического развития нет. В этих конкретных вопросах мы должны видеть его реальную работу. Но этого нет. Складывается впечатление, что основная задача министерства — гадать на кофейной гуще, какая будет инфляция. Почему так? Потому что в Минэкономразвития не понимают, что такое модернизация.
Подмена модернизации инновациями — это тупик, ошибка в определении приоритетов. Делать упор на инновациях, когда в стране нет развитой промышленности, — значит финансировать развитие других государств. В Сколкове будут работать не наши, а зарубежные ученые. А оплачивать будет наш бюджет. Тупиковый путь модернизации описан еще русским писателем Лесковым. Левша, подковавший английское чудо, танцующую блоху, — пример бессмысленных инноваций на фоне индустриальной дикости. Блоху подковали, а ружья продолжали чистить кирпичом. Сколково в отрыве от индустриальной сути модернизации не принесет пользы. Нужен внутренний рынок, который создаст спрос на инновации.
Инновационные экономики развитых стран выросли из индустриальных. Это естественное развитие. Поэтому развивающиеся страны считают главной задачей создание современной конкурентоспособной промышленности. Только она способна воспринимать инновации, формировать направления будущих прорывов на мировой рынок, готовить кадры, обеспечивающие этот прорыв.
Мы не прошли этап конкурентной индустриальной экономики. Нельзя сразу прыгнуть в постиндустриальное общество, в постиндустриальную модернизацию, в инновационную экономику. России не избежать, если она действительно намерена «встать с колен», новой индустриализации — создания конкурентоспособной промышленности: машиностроения, судо-, авиа- и автомобилестроения, производства товаров народного потребления, электроники. С их развитием появятся и потребность в инновациях, и условия для серьезных технологических прорывов.
Наша фракция считает работу Минэкономразвития слабой. Эта работа не соответствует задачам, масштабу и сущности модернизации. Ещё раз подчёркиваю: мы идём не туда. Исполнительная власть должна объединить свои усилия с оппозицией, экспертами, промышленниками и выработать реальный, очищенный от иллюзий, конкретный план модернизации страны. Начинать надо не с муляжа мобильного телефона, который неизвестно когда будут делать на Тайване. Нужно создавать инфраструктуру, новые рабочие места, приобретать технологии, привлекать инвесторов, повышать производительность труда.
